WWW.TECHSTORY.RU
Сайт о механических экскаваторах, старой строительной,
авто- и железнодорожной технике


Владимир Степанович Гоман "ЛЕС И ЛЮДИ"
книга первая "Трудное начало", главы 3, 4

Глава 3. Спецпоселок №8

Из песни слов не выкинешь…

В конце двадцатых годов и в Башкирии началась коллективизация, а вместе с ней - раскулачивание. Ученые мужи исписали по этому поводу горы бумаги. Многие стали докторами. Некоторые, во второй половине восьмидесятых лукаво переписавшие старые диссертации, были обласканы и демократами. Но те, кого в ходе коллективизации объявили кулаками, на вопросы: «За что? Кто? Ради чего властные структуры тех лет так сделали?» - отвечают просто, без ссылок на труды ученых мужей, а все наболевшее и выстраданное примерно так излагают:
- Да ни за что! Работали, как и все. Политикой не интересовались. А если кто из нас и жил лучше соседей, так потому только, что семья большая была или работал других старательней…
- Активисты из комбедов. Те еще горлопаны были. Как идти на работу в поле - их не дозовешься. А вот покомандовать очень любили…
- Тогда не знали. Нам не докладывали. А тот, кто еще не знает, пусть судит сам по тому, как тем, что имели мы, и нами самими распорядились. Наше имущество властные структуры тех лет обобществили и за счет этого организовали колхозы, а самих под конвоем и за одну только «пайку» заставили: кого - заводы строить, кого - каналы прокладывать, кого - на лесоповале трудиться…
Сомнений в том, что все было именно так, сегодня нет. Практически всех раскулаченных вскоре после смерти Сталина реабилитировали, а в конце восьмидесятых годов даже выдали им небольшие денежные компенсации. Но в довоенные годы их считали преступниками, обращались соответственно, а Магинский мехлесопункт со временем планировали преобразовать в предприятие круглогодового действия. Судя по всему именно все это, вместе взятое, стало главной причиной того, что поздней осенью 1930 года в глухой лес в нескольких километрах от Магинска в течение месяца этапировали около ста спецпоселенцев.
Доставили их из пяти районов Башкирии: Аургазинского, Бирского, Благовещенского, Дюртюлинского и Кигинского. Привезли налегке - в том, в чем они были, когда пришли по вызову в сельсоветы, где их уже ожидал конвой. Они-то и основали поселок, в документах чекистов зарегистрированный как «спецпоселок № 8», а чуть позже получивший официальное название Березовый Лог: сокращенно - Берлог.
Примечательно, что Берлог строился по схеме, по которой в последующие годы строили свои новые поселки лесозаготовители. Первыми заложили комендатуру (чекистский аналог конторы), баню, столовую, магазин, больницу и жилые бараки - в основном на шесть квартир. Чуть позже, по прибытию семей - школу, детский сад и клуб.
Семьи сосланных доставили в Березовый Лог в 1931 году. Первые из них прибыли в марте. По сравнению с главами семейств, при доставке к месту поселения женщинам, старикам и детям были сделаны послабления, но небольшие. Привозили их чаще всего на подводах. С собой позволили взять лишь очень немногое из нажитого тяжким крестьянским трудом - часть одежонки, посуду и скудный запас продуктов. Режим содержания поначалу был очень строгим. Власть коменданта поселка ничем не ограничивалась. Без его разрешения нельзя было даже отлучиться в соседние деревни обменять вещи на продукты. Нарушителей задерживали и милицейские посты - на дорогах, и активисты - в деревнях. Большая часть таковых отделывались кратковременным заключением в «кутузку» - или в Караиделе, или в Берлоге. Но, бывало, - нарушители попадали и в тюрьму. Некоторые вообще сгинули без следа. Работать обязывали всех. От выработки зависела величина пайка. Были случаи, когда ослабевшие от недоедания люди умирали по дороге на работу.

Спецпоселенцы

Ольга Васильевна Суслова родилась в 1910 году в Благовещенском районе Башкортостана в крестьянской семье. В 1928 году вышла замуж за Семена Алексеевича Кропотова, единственного сына кузнеца из деревни Багышлы того же района. Семья Кропотовых жила по тем временам зажиточно. Дом был новый и просторный, на каменном фундаменте и покрыт железом. Были и добротные надворные постройки: конюшня, хлев, баня и амбар. Кроме того, была еще кузница. Был и земельный надел.
Муж со свекром от темна до темна трудились или в кузнице, или в поле: наемных работников у них никогда не было. Ольга Васильевна и свекровь управлялись дома со скотиной, которой - даже по сегодняшним меркам - было не так уж много: корова, лошадь, овцы, свинья и куры. Они же обихаживали огород, а при нужде в том помогали мужчинам и в полевых работах.
Однако в конце двадцатых размеренному укладу жизни пришел конец: в деревне организовали колхоз. Вступили в него и Кропотовы. Но вскоре их исключили из колхоза. Чем это грозило в те времена, все знали. Потому свекор, опасаясь высылки, уехал из деревни. Дома остались молодые и больная свекровь. Семен Алексеевич и Ольга Васильевна предшествующую высылке зиму проработали на лесозаготовках в своем районе. Казалось им даже, что все обошлось. Но осенью 1930 года Семена Алексеевича вызвали, не сказав зачем, в сельсовет. Домой он уже не пришел. В тот же день его отправили в Благзавод, а оттуда - вместе со многими другими - на пароходе в Магинск и далее, уже пешком, в лес - на полянку в долине речки Мага, где намечено было построить спецпоселок № 8.
Мужа выслали, когда Ольга Васильевна еще не оправилась после родов: ребенку была от роду неделя. Нелегко было и ей, и больной свекрови без помощи мужчин обеспечить себя хотя бы хлебом насущным. А тут еще настойчивые требования освободить дом: местный актив частенько (выдворив предварительно хозяев) проводил в нем собрания, и собирался открыть ясли. Потому-то в июле 1931 года на двух подводах отправили в Березовый Лог и Ольгу Васильевну с грудным ребенком, и ее свекровь - Наталью Алексеевну. В Берлоге они вселились в недостроенный барак, в котором были только стены, пол да потолок. Окна, дверь и печь сделали они уже потом. И в первую же неделю им со свекровью пришлось выйти на работу. А о том, что довелось испытать семье Кропотовых, говорит хотя бы то, что трое первых детей у них умерли. Выжили и выросли только дочь Дина и сын Александр: Дина родилась в 1935 году, Александр - в 1941.
Николай Егорович Выгузов тоже не по своей воле прибыл в Березовый Лог. Родился он в Караидельском районе в деревне Тураево. Крестьянами были все, скольких он помнит, его предки. Семья была большая, детей - пятеро: Михаил - 1908 года рождения, Павел - 1910, Иван - 1912, Николай - 1914, Анна - 1917. Старший брат - Михаил, еще до смерти матери был отдан в сыновья бездетному односельчанину деду Кузьме и с ними не жил. Но отец после смерти матери (в 1920 году) женился еще раз. Через некоторое время появились дети от второго брака. И хотя хозяйство у отца по те временам было немалое - пара лошадей, корова с подростками и овцы, такой большой семье дохода только с хозяйства на прожитье не хватало. Потому-то Николай в школу пошел лишь на четырнадцатом году. Но проучился только два месяца и бросил. Ради пропитания в ноябре 1928 года ему пришлось уйти на заработки в леспромхоз. Работал сначала в бригаде плотников на строительстве конно-ледяной дороги в долине речки Кирзинка. По возрасту и силе поручали ему тогда только пригляд за костром и кипячение чая. Но и это нелегко было сделать в лаптях вместо валенок и ветхой одежде. Грядущее глобальное потепление в те годы еще не ощущалось. И зимы были лютые: тридцати-сорокаградусные морозы для периода с ноября по март были не исключением, а нормой. Когда дорогу достроили и начали эксплуатировать, Николай стал работать на ее очистке от снега. Весной и летом 1929 года, будучи всего-то пятнадцатилетним подростком, - на очистке от порубочных остатков лесосек, а также окорке и погрузке балансов. Затем, вплоть до лета 1931 года, сначала на Атамановской круглоблочной дороге - рабочим на погрузке и разгрузке, а потом на строительстве Яман-Елгинской УЖД - на возведении земельного полотна.
В начале лета 1931 года Николай вернулся в родную деревню. За год до того его отец с мачехой и детьми от второго брака уехали, не сказав куда, - они опасались раскулачивания. Не было уже и лошадей, и сельхозинвентаря, и большей части вещей. Кто, когда и почему все это забрал - Николай даже не попытался узнать: небезопасно тогда это было. Он просто стал жить в разоренном доме вместе с братьями Павлом и Иваном и сестрой Анной. Павел и Иван работали тогда на сплаве. Николай тоже устроился на работу в недавно организованный колхоз «Пятилетка». А четырнадцатилетняя Анна вела немудреное хозяйство да ухаживала за небольшим огородом. В семье Выгузовых наемных работников никогда не было. Потому все четверо никакой вины за собой не чувствовали. И были уверены, что их не тронут. Но они ошиблись. В середине лета 1931 года Николая вместе со старшими братьями задержали и на телегах увезли сначала в Байки, а потом в Аскино. Николая, поначалу, как малолетнего, отпустили: ему было 17 лет. Но и недели не прошло, как забрали не только его, но и сестру Анну. Было это так. Николай работал в поле. Подошел к нему бригадир. Велел идти домой. У дома уже ждала подвода. Пока он с сестрой грузил на подводу «шмотки» (вещами их нельзя было назвать), соседи собрали для них котомку с продуктами - и в Аскино. Там и встретились они со старшими братьями. Вместе с ними их увезли на станцию Щучье Озеро, и вместе с ними пять суток в телячьем вагоне ехали они в далекую Иркутскую область.
Высадили всех высланных неподалеку от станции Черемхово в чистом поле. Расселились они в наспех сооруженных шалашах и без раскачки принялись за строительство спецпоселка Шадринск. Поселок строили для будущих работников расположенных неподалеку угольных шахт. Именно там стали работать высланные, после того как достроили бараки и служебные объекты нового спецпоселка. Режим содержания в Шадринске был не жестче, чем в других такого же типа учреждениях. Но тянуло на родину. И в разное время братья Выгузовы сбежали из Шадринска. Но недолго довелось им побыть вольными людьми. Николая задержали весной 1933 года, когда он работал на сплаве на Уфимке. После недолгого заключения в КПЗ - его отконвоировали в Березовый Лог. Чуть позже в Березовый Лог привезли и обоих его братьев.

Казарменный социализм: теория

Сдается, не приспело еще время давать однозначную оценку В.И. Ленину. На мой непросвещенный взгляд, пока еще, если будет в том нужда, разумнее ограничиться повторением слов Герберта Уэльса « …кремлевский мечтатель…» и первой части афоризма новейших времен политика « …хотел как лучше…». И сделать так хотя бы потому, что и Петра Великого его современники, и в первую очередь родственники тех, кому «крутой» реформатор лично отрубил головы, явно не так, как мы сегодня, величали-жаловали. Тем не менее, я уверен, все россияне сойдутся в том, что рассказывать про советский период в истории страны и не цитировать Ленина - некорректно. Подчеркиваю также: все цитаты из документов, написанных основателем СССР еще до гражданской войны, в относительно спокойные ноябрь и декабрь 1917 года, впоследствии названные месяцами триумфального шествия советской власти. Итак, приступаю:
В статье: «Наброски программы экономических мероприятий» - Ленин одну из задач основанного им государства определил так: «Централизация потребления путем принудительного объединения в потребительные общества» (22 ноября 1917 года). Развивая свою мысль, в проекте одного из декретов он отметил: «…потребительные общества национализируются, обязуясь включить в свой состав все население данной местности поголовно» (24 - 27 декабря 1917 года). В проекте другого декрета им же написано: «Вводится всеобщая трудовая повинность. Все лица обоего пола с 16 до 55 лет обязаны выполнять те работы, которые будут назначаться…органами советской власти» (14 декабря 1917 года).
Не только о трудовом соревновании и статья «Как организовать соревнование?», написанная 24 - 27 декабря 1917 года. Начало вроде бы безобидное:
«В какой коммуне, в каком квартале большого города, в какой деревне нет голодных, нет мерзавцев из лакеев буржуазии, саботажников, называющих себя интеллигентами? В какой больше сделано для повышения производительности труда, для постройки новых хороших домов для бедноты, для помещения ее в домах богачей, для правильного снабжения бутылкой молока каждого ребенка из бедных семей? - вот на каких вопросах должно развернуться соревнование коммун, общин, Советов. Однако в этой же статье есть и рекомендации, как убеждать не согласных. Дословно это звучит так: «Тысячи форм и способов практического учета и контроля за богатыми, жуликами и тунеядцами должны быть …испытаны на практике. В одном месте посадят в тюрьму десяток богачей, дюжину жуликов, полдюжины рабочих, отлынивающих от работы. В другом - поставят их чистить сортиры. В третьем - снабдят их, по отбытии карцера, желтыми билетами, чтобы весь народ… надзирал за ними, как за вредными людьми. В четвертом - расстреляют одного из десяти, виновных в тунеядстве…»

Насильственные методы переустройства общества ставили во главу угла и другие видные политические деятели. В частности, Л.Д. Троцкий - в первые годы советской власти второй по влиянию руководитель государства - выдвинул и обосновал идею создания трудовых армий. Граждан, не проявляющих должного энтузиазма, а тем более - сопротивляющихся, предполагалось «карать». Причем карать всерьез.
Через несколько лет В.И. Ленин радикально изменил взгляды на выбор конкретных способов реформирования государства. Самое убедительное тому подтверждение - НЭП, то есть новая экономическая политика. Но в 1924 году Ленин умер. К концу двадцатых годов перестал быть одним из лидеров Страны Советов и Троцкий. А на вопрос: « Есть ли что-нибудь общее между «рецептами» устройства государства, которые Ленин и другие вожди сформулировали в конце 1917 года, и действительностью спецпоселка в первые годы существования?» - читатель, я уверен в этом, и сам ответит…

Казарменный социализм: практика

Первым комендантом Березового Лога был недоброй памяти Мензелинцев. Помогали ему двое милиционеров. Поселок был разделен на пять участков. Во главе участков были поставлены участковые, а в участках на каждые два-три барака - старшие. Во время лесозаготовок работами руководили мастер и десятники из вольных.
Мастер и десятники сводки о том, что сделано за день, подавали коменданту. Участковые и старшие обязаны были ежедневно ему же докладывать о выполнении норм выработки на лесосеке и соблюдении режима спецпоселенцами в поселке. Обмануть коменданта даже в мелочах было трудно: доклады участковых и старших он проверял и лично, и по доносам «стукачей» - к сожалению, такие в Берлоге тоже были…
Управлял Мензелинцев «железной» рукой, без колебаний и сомнений, не скупясь на наказания. Одно из таковых - это ночь в «каталажке». Особенно плохо было в ней зимой. Отапливалась каталажка символически. Не было ни малейшей возможности подсушить одежду. Питания в каталажке не полагалось - обходились тем, что тайком приносили родные. А утром, промаявшемуся ночь спецпоселенцу - замерзшему, голодному, в сырой одежде - приходилось идти на работу, как и всем другим.
Практиковали в Березовом Логе наказание и особо тяжелой работой. Провинившиеся ломали в карьере камень, грузили на телеги, и на себе везли к местам строительства. А уж мат и оскорбления так и сыпались из уст Мензелинцева по любому поводу.
Но основной работой были все же лесозаготовки. На работу и с работы водили только строем: и для поддержания дисциплины, и для того, чтобы (в зимнее время) утоптать лесовозную дорогу. Работали звеньями по два-три человека. Валили лес поперечными пилами. Обрубали сучья с деревьев и раскряжевывали их на сортименты рядом с местами валки. Сортименты подтрелевывали к лесовозной дороге лошадьми. Зимами заготовленный лес вывозили за тягой гусеничных тракторов по одно или двух полозной ледяной дороге. Трактористами, чаще всего, были вольные из Магинского мехлесопункта. Но грузили сортименты на подсанки только спецпоселенцы.
Вывозили лес и летом. Но мало. В этом случае древесину грузили на оборудованные чугунными колесами тракторные прицепы. А так как летом всю заготовленную древесину не удавалось вывозить, ее укладывали в бунты (рядовые штабеля) вдоль трассы лесовозной дороги для последующей вывозки по зимнику. Все работы были жестко нормированы. От выполнения нормы напрямую зависел размер пайки. Не осиливших норму - наказывали.
На пайку выдавали хлеб, - пекарня работала с первых месяцев существования поселка, а в котлопункте, по утрам, и вечером после работы, - жиденький суп. Был в поселке и магазин. Но ходили в него спецпоселенцы не часто: не было денег. Их труд хотя и оплачивался, но на руки они получали копейки. Наряды на выполненную ими работу не показывали, сверяться - не позволяли. За что и сколько делали вычетов, - не говорили.
Запрещали также обменивать хотя и старые, но пригодные к употреблению вещи на продукты в соседних деревнях. Нарушителей (и покупателей, и продавцов) жестоко наказывали. Но не всех это останавливало. Кое у кого выбора фактически не было: в начале тридцатых годов в Березовом Логе многие с голода пухли, некоторые, особенно дети, - умирали. Высока была смертность и от болезней. Хотя в поселке и был фельдшер, - работал он под контролем коменданта, а потому от работы освобождал редко. Невелики были и его профессиональные возможности, так как медикаментов хронически не хватало. Мало было и специального медицинского оборудования.
Быт спецпоселенцев тоже был безрадостен. Выражение: «Больше трех не собираться!» - шуткой в те годы не было. Не было ни вечеринок, ни праздничных застолий. В клуб спецпоселенцы ходили только на собрания, на которых обсуждались производственные вопросы да оглашались, касающиеся работы и режима содержания, приказы и объявления. Не для спецпоселенцев была при Мензелинцеве не только библиотека, но и газеты.
Начало перемен
Начиная с 1933 года, режим содержания спецпоселенцев постепенно смягчался. После Мензелинцева комендантами были Князев, Симонов и Мартьянов. Каждый последующий комендант относился к спецпоселенцам чуть лучше, чем предыдущий. Поубавилось издевательств и грубости. Берлоговцам разрешили ходить на базары в окрестные деревни и Караидель. Расширился ассортимент товаров в поселковом магазине. В продаже - официально только для вольных - появилась даже водка. Продолжала функционировать «каталажка», но меньше стало в ней невольных постояльцев. Спецпоселенцы начали ходить в клуб не только ради собраний. Раза два в месяц в поселок заезжала районная кинопередвижка. Брать книги в библиотеке разрешили всем. Самодеятельные артисты - и берлоговские, и из Стеклозавода, и райцентровские - все чаще радовали концертами. Более действенной стала и медицинская помощь: коменданты меньше вмешивались в работу фельдшера.


Тридцатые: Строительство клуба в спецпоселке №8. Фотографию сохранил сын спецпереселенца П.Е.Выгузова

С 1934 года стало легче и с «хлебом насущным». Жители поселка, что называется, обжились. Выкорчевали пни рядом с бараками и обзавелись огородами. У многих появился скот. Конечно, очень трудно было накопить деньги на покупку коровы, и даже телки. Но с 1936 года лучше стало и с деньгами. Главная тому причина - в том году наконец-то надлежащим образом оформили то, что давно уже на самом деле было. И существенно укрупнили Магинский мехлесопункт, передав на его баланс производственные и жилые объекты Березового Лога. В результате в составе мехлесопункта появился новый большой цех - Берлоговский лесозаготовительный участок, а все трудоспособные обитатели поселка стали его постоянными работниками. Самым отрадным для спецпоселенцев во всем этом стало то, что заработную плату им начали начислять в том же размере, что и вольным. Кроме того, комендант все чаще вынужден был направлять спецпоселенцев (как правило, высокой квалификации) на работу и в Магинск, и в другие участки леспромхоза.
Присоединение к леспромхозу положительно сказалось и на всем остальном в повседневном быту берлоговцев. Улучшилось питание детей в детском садике и яслях. Мест в них хватало всем желающим. А через год детский сад стал работать круглосуточно: сделано это было по просьбе родителей, беспокоившихся за детей. Сами родители (нередко одновременно и отец, и мать) сутками не могли уйти с реки во время молевого сплава, а в другие времена года с отдаленных участков приходили они в поселок только на выходные. С полной нагрузкой, и для местных детишек, и для их сверстников из окрестных деревень, заработали в те годы в Берлоге две школы - начальная и неполная средняя. Причем сразу на двух языках: русском и татарском. А с 1938 года обитатели Березового Лога стали участвовать и в выборах. С того же года самых способных организаторов из числа спецпоселенцев стали назначать мастерами, главными специалистами и даже начальниками.

Однако давно очевидное, то есть то, что спецпоселенцы такие же, как и все остальные в СССР, советские люди, берлоговцам и в войну, и в мирные дни пришлось много еще раз доказывать, так как окончательно упразднили комендатуру в поселке только в 1947 году.

Глава 4. Магинский мехлесопункт: накануне

Берлоговский лесозаготовительный участок

В предвоенные годы в Берлоговском ЛЗУ было четыре мастерских участка: Кор-дон, Двадцатый (названный так по номеру квартала), Мукай и Мага. Все участки располагались на расстоянии не более десяти километров от Березового Лога. Основным был мастерский участок Мага. Базировался участок в старинной деревушке, давшей ему название. Деревушки этой давно уже нет. Но перед войной в ней было около тридцати дворов, а располагалась она километрах в шести от Березового Лога. Обитатели Маги трудились в колхозе «Большевик», но зимами и их направляли на лесозаготовки.

Берлоговский ЛЗУ построил в Маге несколько бараков и общежитие, а также имел магазинчик и котлопункт. В других мастерских пунктах тоже было построено по два-три барака. Жили в них чаще всего колхозники, которых на позднюю осень и зиму посылали на лесозаготовки. В этих же бараках выделялось место для котлопункта и конторки для мастеров и десятников (десятников в те годы иногда называли агентами по приемке). Сами берлоговцы в бараках на ночь оставались редко: предпочитали ночевать дома, а на работу и с работы ходили пешком.
Главной обязанностью работников всех четырех мас¬терских участков была заго-товка древесины. То есть они валили деревья на лесосеках, обрубали с них сучья, затем «у пня» раскряжевывали хлысты на сортименты, а сорти¬менты на лошадях трелевали к лесовозным дорогам.
Зимами они сразу же грузили подвезенные к лесовозным дорогам сортименты на подвижной состав: в начале тридца¬тых годов - на сцепы из тракторных саней, в предвоенные годы - еще и на оборудованные под лесовозы газогенераторные автомобили ЗИС - 21.
Но в летние месяцы, оберегая технику и снижая транспортные затраты, вывезен-ные с лесосек бревна они чаще всего складировали в «бунты» вдоль трасс лесовозных дорог для последующей вывозки по «зимникам».

Однако не только лесозаготовками занимались перед войной жители Березового Лога. На их попечении была тогда и так называемая неуставная сельскохозяйственная артель. Именно она обеспечивала воспроизводство основной тягловой силы лесозаготовителей тех лет - лошадей. В ее же ведении были фермы крупного рогатого скота и свинофермы.
Для зимнего содержания животных в поселке были построены добротные ко-нюшни и фермы. Летом скот, за исключением занятых на работе лошадей, выгоняли на выпасы около Маги и деревни Петухово (подробнее о ней – позже). Корма для животных работники сельхозартели заготавливали сами. Работа в артели была организована, по меркам тех лет, образцово.
За счет сельхозпродукции, произведенной артелью, начиная с 1934 года, было обеспечено полноценное питание детей в поселковых детском садике и яслях. А лошади, выращенные и обученные конюхами артели, пополняли собственный обоз не только Берлоговского, но и других лесозаготовительных участков Магинского мехлесопункта.


Тридцатые годы 20 века: Жители поселка Березовый Лог на заготовке сена

Производственные успехи лесоучастка дали возможность наладить вполне, по стандартам тех лет, удовлетворительный быт всех проживавших в Березовом Логе. Жилье в поселке строили тогда за счет предприятия. Заработную плату выплачивали регулярно и без задержек. Рабочий день почти всегда был нормированным (восьмичасовым). Руководство ЛЗУ, помимо всего прочего, всерьез контролировало и работу объектов так называемого «соцкультбыта».
В результате, по свидетельству леспромхозовцев во втором поколении, перед войной учившихся в старших классах Стеклозаводской средней (десятилетней) школы, - уровень и качество жизни в Березовом Логе были тогда примерно такими же, как в Стеклозаводе, впоследствии единственным в Караидельском районе поселком городского типа. А тенденция опережающего, по сравнению с колхозными деревнями, социального развития леспромхозовских поселков, - оказалась устойчивой и сохранилась вплоть до начала девяностых годов.

Балмазинский лесозаготовительный участок

Николай Егорович Выгузов последовательно прошел почти все ступеньки служеб-ной лестницы в леспромхозе, и на пенсию ушел с поста заместителя директора предприятия. В молодости он участвовал и в организации Балмазинского ЛЗУ. Вот как все это, по его словам, на самом деле было: «…в предвоенном 1940 году, в конце декабря, был организован Балмазинский лесоучасток, подчинявшийся непосредственно мехлесопункту. Можно сказать - на чистом берегу. Не было даже помещения под контору. В течение десяти дней по трудовой повинности из трех районов - Караидельского, Балтачевского и Бураевского - прибыло около тысячи человек со 150 лошадьми.
Нетрудно представить, какие расторопность и организаторские способности потребовались от руководства (с момента организации лесопункта меня перевели в него старшим бухгалтером), чтобы разместить, проинструктировать и поставить на заготовку леса такую массу необученных людей.
Колхозников расселили в пяти деревнях: Новоселке, Казанке, Уразбахтах, Балмазах и Ибраевке. В дом вселяли до двадцати человек. Под жилье использовали даже бани. Начальником ЛЗУ был тогда М.П. Гордеев, мастерами - С.П.Гробов, П.А.Вялых, Акбулатов. Десятников было пятнадцать. Из них запомнились Н.А.Сысолов, В.Я.Бычин и А.М.Гробов.
Нелегка была работа мастеров и десятников. Они обучали колхозников приемам работы, технике безопасности, стандартам на лесоматериалы. Они же организовывали работу звеньев, следили за соблюдением технологии работ, и учитывали по количеству и качеству всю заготовленную древесину. После работы им тоже было не до отдыха, - приходилось допоздна подсчитывать сделанное звеньями за день и готовить сводку. А рано утром, не успев толком выспаться, они опять уезжали в делянки на работу.
Тем не менее, несмотря на трудности, только что организованный лесоучасток за первый квартал 1941 года заготовил рядом с Уразбахтами и Балмазами и гужом на колодках и волоком вывез на нижние склады, устроенные на берегу Уфимки, 19000 кубометров древесины.
Но это было только начало, хотя и успешное. А для того, чтобы ускорить промыш-ленное освоение расположенных в окрестностях Балмазов и заповедных до того лесных массивов, было решено в урочищах, прилегающих к долине впадающей в Уфимку речки Балмаза, заготовку леса вести круглогодично.
Потому в мае 1941 года по балмазинскому логу начали прокладывать конно-диковильную дорогу, а на восьмом километре дороги заложили жилые бараки, подсобные и служебные помещения, а также конюшни.
К зимнему сезону 1941-1942 года коллектив ЛЗУ построил шесть километров диковильной дороги, а в поселке, который назвали: «Восьмой километр» - один барак и часть бытового назначения помещений.
Заселили поселок по-военному: без раскачки, зимой в бараке уже жили и колхозники, и берлоговцы. Они же сделали все от них зависящее, чтобы новый лесоучасток достойно выполнял производственные задачи военного времени.
А заготавливали мы тогда, в основном, березовые кряжи для производства авиа-фанеры, шпальник, судострой и рудничное долготье…».

Муллакаевский лесозаготовительный участок

В осень и зиму с 1940 на 1941 год Магинский мехлесопункт 80 (!) процентов спецсортиментов (так указано в приказе по мехпункту № 88 от 20 мая 1941 года) заготовил силами коллектива наиболее удаленного от Магинска ЛЗУ – Муллакаевского. Технология и организация всего комплекса лесозаготовительных работ в Муллакаевском ЛЗУ были тогда примерно такими же, как в Балмазинском лесоучастке. Заготавливали фанерное сырье, шпальник, пиловочник и стройлес мобилизованные для исполнения «трудгужповинности» колхозники.
Работали в ту зиму они (под руководством мастеров и десятников ЛЗУ, разумеется) в урочищах, расположенных на левом берегу Уфимки в окрестностях Суянчика – была такая деревушка километров на пять ниже (по течению реки) деревни Нижний Суян, в предвоенные годы хоть и не процветающей, но многолюдной. Заготовленную в лесосеках древесину «гужом» вывозили на лесную биржу, – так называли тогда места, где лесозаготовители передавали заготовленные ими сортименты сплавщикам, которые в плотах по реке доставляли лес потребителям.
Лесобиржу (иначе: нижний склад) Муллакаевского ЛЗУ устраивали в те годы меж-ду нынешним Старым Муллакаево и расположенным напротив него в русле Уфимки ост-ровом. Еще одна привязка к местности лесных массивов, промышленное освоение кото-рых начал Муллакаевский лесоучасток, такова: впоследствии, уже после войны, именно они стали так называемой «сырьевой базой» исправительного учреждения, основавшего на левом берегу Уфимки, километрах в четырех от Суянчика, поселок Колония.

Комсомольский лесозаготовительный участок

В 1928 году Караидельский лесхоз примерно в центре лесных массивов только что организованного Резимского лесничества построил кордон, в котором стал жить лесник с семьей.
Место для кордона выбрали с расчетом на будущее и учетом особенностей лесопокрытых площадей, порученных опеке нового лесничества. Как раз напротив того места, где некогда стоял кордон, а теперь контора и иные служебные объекты лесничества, - в протекающую по Бартым-логу Большую Бердяшку впадает бурный поток талых вод, каж-дую весну сбегающий по Резим-логу.
Двумя километрами ниже по течению этого места в Большую Бердяшку впадает речушка Медянка. То есть, иначе говоря, рельеф местности в окрестностях бывшего кордона благоприятствует устройству лесовозных дорог по бартымскому, резимскому и медянскому логам, что позволяет с минимальными затратами разрабатывать делянки в прилегающих к этим логам лесных урочищах.
Расчет лесников оправдался, что называется, на все сто процентов. Помимо всего прочего, Магинскому мехлесопункту при организации поручили заготовку так называемой «ружейной болванки».
Потому с первого года работы мехлесопункта в кордон стали приезжать плотники, готовившие ружболванку. Вместе с лесниками они «клеймили» в урочищах лесничества пригодные для изготовления ружейной болванки березы. Березы эти в ходе выборочных рубок разделывали на сортименты, а сортименты «гужом» доставляли к местам, где удобнее было вытесывать (топором и по шаблонам) черновые заготовки.

Однако ради одного только сортимента вести заготовку древесины в делянках, удаленных от базового поселка предприятия на двадцать с лишним километров - накладно. Потому очень скоро в урочищах Резимского лесничества магинцы стали заготавливать и фанерные кряжи, и шпальник, и пиловочник. Масштаб заготовок год от года увеличивался.
К началу войны Магинский мехлесопункт стал основным покупателем «леса на корню» у Резимского лесничества, и построил в непосредственной близости от кордона несколько двух и четырех квартирных домов, гараж, конюшню и некоторые другие производственного и бытового назначения объекты.
Рядом с ними срубили дома наиболее хозяйственные мехлесопунктовцы, не пожелавшие поселиться в казенных. Все эти строения, вместе взятые, образовали поселок, который в 1932 году получил официальное название «Комсомол».
Восемью километрами выше Комсомола по Резим-логу - неподалеку от сложенной еще до революции и перед войной уже не работавшей печи, в которой некогда методом сухой возгонки древесины производили из пневого осмола древесную смолу, - мехлесопункт тоже построил несколько жилых домов и бараки, лежневой лесоспуск, конюшню и другие служебного предназначения объекты.
Рядом с ними, и очень скоро, тоже появились частные дома. Поселок этот, все, не мудрствуя попусту, называли: «Смолокурка». Еще на шесть километров выше Смолокурки по Резим-логу располагался основанный спецпоселенцами в начале тридцатых поселок Верхний Резим.
В Верхнем Резиме мехлесопункт к началу войны тоже построил и дома, и бараки, и производственного назначения объекты. Все эти, вместе взятые, служебные и жилые объекты в Комсомоле, Верхнем Резиме и Смолокурке, были той материальной базой, благодаря которой Комсомольский ЛЗУ год от года наращивал объем заготовляемой на территории Резимского лесничества древесины.
Все работы в Комсомольском лесоучастке производили тогда примерно так же, как и в Балмазинском, с одним, но принципиальным отличием. С 1937 года значительную часть заготовленной ЛЗУ древесины стали вывозить к Юрюзани на газогенераторных автомобилях марки ЗИС-21, что позволило существенно уменьшить количество сплавляемых по Большой Бердяшке сортиментов.
Но это была лишь «первая ласточка» грядущей полной механизации вывозки. «Звездные часы» лесовозчиков Комсомольского лесоучастка пришлись на послевоенные годы, когда они, первыми в леспромхозе, начали осваивать большегрузные – по меркам тех лет – МАЗы. И про это, причем подробно, еще будет рассказано…

Работал на перспективу!

В предвоенные годы лесотранспортный цех мехлесопункта продолжал наработку наиболее эффективных с экономической точки зрения технологических схем механизации вывозки - самого энергоемкого из всех переделов лесозаготовительных работ. В цехе давно уже трудились и дорожники, и ремонтники, и трактористы. А в 1937 году появились и шоферы. Все они были из Уфы. Именно они перегнали в Магинск первую партию (около десятка) газогенераторных автомобилей ЗИС-21.
После обкатки и установки на грузовые площадки конников, все эти автомобили превратились в лесовозы. Грузоподъемность в три тонны давала возможность на оборудованном прицепом автомобиле за один рейс вывозить до восьми кубометров бревен. Мобильность автомобилей помогла существенно снизить затраты на строительство и содержание дорог и начать разработку удаленных от сплавных путей на 15-20 километров делянок.
На уфимских шоферов заинтересованно поглядывали практически все местные парни. Многие из них, закончив организованные в военные годы леспромхозовские шоферские курсы, сами стали водителями лесовозов. Но это случилось через годы. А тогда, поскольку лесовозов было немного, работники лесотранспортного цеха мехлесопункта упор сделали на рациональной организации труда.
Лесовозы использовали, как правило, круглосуточно. В очень холодные дни двигатели автомобилей не глушили. А для того, чтобы быстрее поднакопить эксплуатационный опыт, первые годы использовали лесовозы, образно выражаясь, «кулаком», то есть в одном только ЛЗУ – Комсомольском.
Одно из документальных свидетельств тому – датированный сентябрем 1940 года приказ, во исполнение которого службу транспорта мехлесопункта реорганизовали на две самостоятельные единицы: тракторную колонну с резиденцией (так в приказе по мехпункту) в Магинске и автоколонну с резиденцией в Комсомоле.
Тракторная колонна вывозила лес с делянок Берлоговского ЛЗУ, автоколонна – из лесосек Комсомольского лесоучастка. А один из позитивных результатов всего этого таков: после войны шоферы автоколонны очень быстро и без проблем освоили эксплуатацию лесовозов на базе более совершенных ЗИС–352, способных работать и на сырой чурке, и сменивших применявшиеся до того ЗИС–21.
Однако не только выгоды, но и заботы приумножили пополнившие транспортный парк мехлесопункта автомобили. И в первую очередь – работникам, занимавшимся заготовкой древесной чурки. Таковые были тогда практически во всех предприятиях: как сельскохозяйственных, так и промышленных.
Работали перед войной они и на обширном луге рядом с плотиной, ограниченном с двух сторон руслами Бердяшки и Уфимки, а с третьей, северной стороны – высокой и поросшей густым лесом горой. Это место магинцы, не без доброй усмешки, называли тогда «биржей труда».
Говорить именно так у них были и вполне серьезные основания. На этом луге, кроме деревень Спасская и Могилевка и прилегающего к ним немалых размеров поля, на котором колхозники выращивали жито, располагались еще кирпичный завод, лесопилка, лесная биржа мехлесопункта и пристань Бельского речного пароходства.
Всякий, желавший подзаработать, находил на «бирже труда» работу по силам и «вкусу». Кто доски складывал в аккуратные штабеля, кто - формовал из глины кирпичи и укладывал их для предварительной (перед обжигом) воздушной сушки под дощатые навесы.
Но большая часть явившихся подзаработать занимались всем тем, что конечной своей целью имело бесперебойное обеспечение повсеместно использовавшихся в те годы газогенераторных двигателей топливом, то есть древесной чуркой.
И именно здесь, в отличие от Комсомола, где готовили значительно больше, чем в Магинске, чурки, были задействованы практически все технологические схемы тех лет ее заготовки и сушки. Сырьем для производства чурки служили березовые бревна.
Всех заготовщиков чурки снабжала ими лесная биржа мехлесопункта, располагавшаяся тогда на левом берегу Уфимки между плотиной и деревней Спасская. Работники, готовившие чурку для пароходства, все делали вручную.
Березовые бревна на коротенькие чурбачки распиливали на так называемых «козлинах» поперечными пилами. Мелко кололи чурбачки топорами, а готовую чурку укладывали в кучи на берегу и с помощью самых обыкновенных носилок иной раз по два раза в день грузили на пароходы, на которых работники БРП доставляли ее в безлесные районы Республики.
Однако мехлесопунктовцы не только готовили, но и сушили чурку. Причем двумя, существенно отличавшимися друг от друга способами. Сумели механизировать они и распиловку бревен на чурбачки, применив для этого (и не в одном только Магинске) балансирные циркулярные пилы. Чурбачки они не только кололи, но и удаляли с них кору. А сушили чурку и в так называемых «чурочных сараях», и в оборудованной специальной печью просторной сушилке.
Чурочные сараи рубили из подтоварника так, чтобы между бревнами оставались большие щели. Загруженные сырой чуркой сараи крыли подручными кровельными материалами, чаще всего – горбылем. В летние месяцы чурка хорошо и быстро просушивалась в них за счет циркуляции легко проникавшего в щелястые сараи атмосферного воздуха.
В остальные месяцы года выручала капитальная сушилка. В ней сырую чурку грудами накладывали на «полати», устроенные выше находившейся под полом большой кирпичной печи. Излишняя влага выпаривалась из сырой чурки в этой сушилке под воздействием потока тепла от печи, постоянно подтапливаемой древесными отходами.

Завершить подготовку не успели…

С декабря 1936 года торговое снабжения населения прибрежных (и расположенных неподалеку от таковых) деревень и поселков в нижнем течении реки Ай (начиная с Усть- Югуза) и реки Юрюзань (начиная с Атняша), а также на реке Уфа (на участке от Усть-Айска до Атамановки), - стало обязанностью Караидельского леспродторга, организованного из разрозненно работавших до того небольших торговых организаций.
Со временем, после разделения и нескольких реорганизаций, одна из частей некогда очень большого леспродторга трансформировалась в ОРС (отдел рабочего снабжения) Магинского леспромхоза.
Но на рубеже тридцатых и сороковых годов расклад был другой. Магинский мех-лесопункт - предтеча Магинского леспромхоза, был тогда не основным, а одним из подопечных многоотраслевого предприятия, умело сочетавшего торговлю с производством и переработкой сельхозпродукции.
Магазины, столовые, пекарни и пункты приема сельхозпродукции торг содержал тогда даже в небольших, по нынешним меркам, деревнях. Кроме них - и явно не в одном только Магинске, про который здесь говорится, - имел картофельные и овощные огороды, мучную мельницу, свиноферму, ферму КРС, собственный обоз с двумя десятками лошадей, кондитерскую и колбасный цех.
Однако собственная продукция могла быть только подспорьем. А централизованное снабжение торга было скудным. В результате и продукты, и промышленные товары еще до войны стали «дефицитом». Документально подтверждают этот факт приказы по торгу. Цитаты из них (стиль и орфография сохранены), в части, касающейся поселков, в которых жили мехлесопунктовцы, а также поясняющие, о чем, собственно, в этих приказах речь, таковы:
Приказ 10 по Караидельскому леспродторгу. 27 января 1939 года:
§ 1
С переходом на закрытую форму торгового снабжения контингента Магинского мехлесопункта и Аскинского леспромхоза, присваиваю следующие номера магазинам и столовым.
По Магинскому мехпункту.
Центральный магазин Магинского мехпункта - № 1 - «закрытый»
Дежурный магазин Магинского мехпункта - № 2 - «открытый»
Магазин участка Берлог - № 3 - «закрытый»
Магазин участка Мага - № 4 - «закрытый»
Магазин участка Комсомол - № 5 - «закрытый»
Магазин участка Смолокурка - № 6 - «закрытый»
Магазин участка Куранчи - № 7 - «закрытый»
Магазин участка Усть-Юрюзань - № 8 - «закрытый»
§ 3
Обязываю т. Боброва установить строгий контроль и учет заборных книжек по Аскинскому отделению, обеспечивая неуклонное выполнение указания правительства по этим вопросам. Одновременно с этим т. Боброву оказать Аскинскому леспромхозу практическую помощь в деле организации и проведения «закрытой» торговли в лесу.
§ 4
Обязываю моего заместителя т. Валеева также установить контроль и учет заборных книжек по Магинскому мехлесопункту.
§ 5
Для обслуживания контингента мехлесопункта и леспромхоза через «закрытую» сеть магазинов приступить к снабжению и новому порядку не позднее 1 февраля 1940 года.
Начальник леспродторга. Подпись.

Примечание автора: слова закрытый и открытый (имеются в виду магазины), а также закрытая (подразумевается торговля и сеть магазинов), ясности ради помещены в кавычки. Однако в оригинале кавычек нет. И неспроста! А о том, что бывало с теми, кто пренебрегал «закрытостью», свидетельствует такой приказ:
Приказ № 56 по Караидельскому леспродторгу от 14 марта 1940 года:
Несмотря на неоднократные указания об усилении борьбы со всякого рода злоупотреблениями по продаже хлеба у отдельно торгующих продавцов наблюдается увеличение случаев нарушения норм отпуска хлеба в одни руки.
В ряде хлебных магазинов работающие продавцы пошли по линии приобретения хлеба не только себе, но и для своих знакомых.
В магазине Кураиш, завмаг Черемных отпустила своей сестре хлеба 14 кг. Ниток 10 шт.
Приказываю:
1.Прекратить торговлю хлебом через буфеты и столовые.
а) Отпускать хлеба с обедом 200 грамм, с чаем выдачу хлеба прекратить.
2.Прием хлеба от возчиков в магазинах и столовых производить исключительно по весу и количеству буханок с обязательным участием зав магазином зав.столовой или его заменяющим лицом.
3.При расходовании хлеба в столовых, а также реализации хлеба в магазинах должен строго учитываться как приход, также и расход исключительно прикрепленному к данному магазину контингенту. Категорически запрещаю продажу хлеба кому бы то ни было вне очереди.
4.Предлагаю зав магазинам зав столовым ежедневно проверять правильность реализации хлеба, и лиц виновных в злоупотреблениях, а также и нарушении правила торговли привлекать в надлежащих случаях уголовной ответственности.
5.На зав магазином Черемных передать дело в следственные органы.
Начальник леспродторга. Подпись.

Приказы красноречивы! Не так ли? Однако сейчас, по прошествии лет, ясно, что дефицит всего и вся мог быть и следствием спешных и решительных мер по накоплению резервов продуктов и материалов накануне неотвратимо надвигавшихся грозных событий.
Еще один документ, характеризующий напряженность и неординарность предвоенных лет – это Указ Президиума Верховного Со-вета СССР от 26 июня 1940 года: «О переходе на восьмичасовой рабочий день, семидневную рабочую неделю, и запрещении самовольного ухода рабочих и служащих с предприятий и учреждений». Семидневная рабочая неделя заменила так называемую «шестидневку», когда пять дней подряд работали, а на шестой – отдыхали. О том, как указ исполнялся, свидетельствуют такие приказы (стиль и орфография сохранены):

Приказ № 222 по Магинскому мехлесопункту от 3 декабря 1940 года:
Колхозник сельхозартели 1-е мая Айдосовского сельсовета Караидельского района Айгузин Николай, работающий по индивидуальному договору на лесозаготовках, заключенному 10 октября сего года сроком до 1 апреля 1941 года.
25 ноября сего года Айгузин сделал самовольный прогул, ушел с работы на полтора часа раньше срока, чем нарушил трудовую дисциплину.
На основании Указа Верховного Совета СССР от 26 июня 1940 года дело передать в суд.
Основание: Докладная мастера лесозаготовок Бычина В.Я.
Начальник мехпункта. Подпись.
Приказ № 223 по Магинскому мехлесопункту от 3 декабря 1940 года:
За несвоевременное представление и оформление материала на прогульщика сезонного рабочего Айгузина Николая, совершившего прогул 25.11.40 года, материал оформлен 27.11.40 года и поступил в контору мехлесопункта лишь 3.12.40 года, что противоречит указу Президиума Верховного Совета СССР от 26 июня 1940 года и правительственным указаниям о передаче дел на прогульщиков в суд не позднее, как на другой день, после совершенного прогула, за что мастеру лесозаготовок Бычину В.Я. объявляю строгий выговор с предупреждением.
Предупреждаю всех начальников цехов, мастеров лесозаготовок, приемщиков, механиков, диспетчеров и табельщиков, что за либеральное отношение к прогульщикам и не оформление и представление материалов на прогульщиков, как на другой же день после совершенного нарушения трудовой дисциплины, виновные в дальнейшем будут привлекаться суду.
Начальник мехпункта. Подпись.

А о том, ради чего в мехлесопункте (как и во всей стране) ужесточили спрос с нарушителей трудовой дисциплины, косвенно свидетельст-вует такой приказ (стиль и орфография сохранены):
Приказ № 88 от 20 мая 1941 года:
В целях предотвращения недостатков в сплотке и сплаве СПЕЦСОРТИМЕНТОВ (здесь и далее это слово выделено мною) имевших место в 1940 г. и в развитие приказа Башнаркомлеса № 111 от 16 апреля 1941 г. для обеспечения полного контроля над сплавными работниками в части сплотки заготовленной нами СПЕЦДРЕВЕСИНЫ. Приказываю.
1.Возложить на начальника секретно-мобилизационного сектора т. Белоусова проводить строжайший контроль за ходом сплотки и сплава СПЕЦСОРТИМЕНТОВ и требовать полного выполнения от сплав конторы и отдельных работников сплава приказа Башнаркомлеса № 111 и правил сплава круглых СПЕЦСОРТИМЕНТОВ, утвержденных Башнаркомлесом на 1941 год.
2.Учитывая то обстоятельство, что заготовленная нашим мехлесопунктом СПЕЦ-ДРЕВЕСИНА (фанерные кряжи первого сорта и лыжная болванка) находятся на восьми пристанях и территориально расположены на большом расстоянии, поэтому провести полный контроль за сплоткой один начальник спецчасти будет ли в состоянии, в силу чего на помощь Белоусову выделяю следующих товарищей.
а) Начальника биржи т. Бычина В.Т. с возложением на него обязанности проводить полный контроль над сплавом на пристанях Биржа и Караидель.
б) Начальника Балмазинского лесоучастка т. Гордеева М.П. с возложением на него полной ответственности проводить контроль над сплавом на пристанях Балмаза и Уразбахта.
3. На начальника спецчасти т. Белоусова возлагаю полную ответственность прово-дить контроль над сплавом на пристанях Муллакаевского лесоучастка, так как на этом участке сосредоточено 80 процентов нашего общего задания по СПЕЦДРЕВЕСИНЕ.
4.Обязываю т. Белоусова и выделенных в помощь ему товарищей обеспечить со-блюдение правил сплава круглой СПЕЦДРЕВЕСИНЫ, утвержденных Наркомлесом на 1941 год.
5.Обязываю выделенных товарищей за проведением контроля за сплавом Бело-усова, Бычина, Гордеева во всех случаях порчи при сплаве СПЕЦДРЕВЕСИНЫ не-медленно оформить материал, срочно сообщить мне, одновременно представить материал в органы прокуратуры.
Начальник Магинского мехлесопункта. Подпись.

Еще два факта из разряда необычных для тех лет, то есть менявших устоявшийся в предыдущие годы порядок, таковы:
Первый. Ветеран войны и труда П.Г. Патрушев, 1921 года рождения, в сентябре 1940 года по «обычному» – так он выразился, – призыву был мобилизован в РККА. Однако, по его словам, в том же году, но несколькими месяцами раньше, были мобилизованы директор и один из учителей местной школы, до 1940 года несколько лет подряд получавшие отсрочку от призыва на действительную службу.
Второй. Младшие родственники и дети тех, кто в 1940 году демобилизовался, помнят, что на вопрос: «Почему вы вернулись не в военной форме, а в том, в чем на службу уходили? – они отвечали коротко: «Так приказано…».

Сдается, что все эти документы и факты, вместе взятые, однозначно указывают на то, что СССР не был готов к войне, и не желал ее. Однако они же неопровержимо свидетельствуют, что накануне войны все в стране не щадя себя и не считаясь со временем напряженно трудились, чтобы хоть отчасти наверстать упущенное и во всеоружии встретить грядущее испытание. Тем не менее - и я намеренно подчеркиваю это: каждый волен, истолковать и документы, и факты, по-своему, иначе…

На первую и вторую главы книги "ЛЕС И ЛЮДИ"
На пятую главу книги "ЛЕС И ЛЮДИ"

Назад на страницу "История заводов и предприятий"


Copyright © 2002-2015 TechStory.ru